Материнское проклятье

Материнское проклятье

Профессор Б. К. был усердным индусским ученым в одном из медицинских колледжей Бостона. Он приехал в Соединенные Штаты в возрасте тридцати пяти лет и через шесть месяцев перенес острый инфаркт миокарда. Когда он находился в коронарном отделении больницы, мы все пытались определить, был ли у него сердечный приступ: на места в коронарном отделении слишком большой спрос, чтобы зря держать там здорового человека. К тому же это происходило в конце мая, и медицинский персонал, занимающийся приемом больных, уже почти год очень напряженно работал.

Я просмотрел медицинскую карту больного и удивился, что он оказался в больнице, поскольку пощипывание в плечах и в груди не является симптомом сердечного недуга и, конечно, не свидетельствует о наличии стенокардии. Это всем понятно. Но мое удивление исчезло, когда я увидел профессора К.: редко приходится встречать человека, настолько сильно охваченного тревогой. Он выглядел так, будто готов был готов выпрыгнуть из собственной кожи. Несомненно, что его паника подействовала на молодой персонал больницы, и врачи решили, что грядет сердечный приступ.

После нескольких вопросов мне стало ясно, что его симптомы не связаны с сердцем. Я спросил, хорошо ли он спит. Он сказал, что спит прерывисто после успешной артериально-коронарной операции шунтирования десять месяцев тому назад. Ночью, если он не может заснуть, то уходит из спальни и смотрит телевизор до тех пор, пока, наконец, не засыпает от усталости в два или три часа ночи. Он встает в 6:30 утра и отводит детей в школу. Иногда ночами он беспокойно мечется в постели и не спит совсем. После операции прекратились интимные отношения с женой. Без сна он едва существует в течение дня. Его жена в смятении и не знает, к кому обратиться за помощью.

Я наставлял его строго и уверенно, как будто я родитель, а он испуганный ребенок: «У вас нет стенокардии. Вас не ждет ни медленная, ни внезапная смерть. Если вы за что-либо хотите себя наказать, то не прерывайте свой сон. Придумайте что-нибудь иное». Он выглядел удивленным, как будто я прочитал его мысли, и сказал: «Да, доктор, я вам верю». Оставшуюся часть дня я пытался понять, почему же после успешной операции шунтирования у него началось такое сильное нарушение сна.

Через несколько месяцев я снова увидел профессора К. в больнице. На этот раз он поступил не с кардиологической проблемой, а с нижним правым квадрантом брюшной полости. Нагноение с легкой лихорадкой длилось уже несколько недель.

— Беспокоит ли вас боль в груди?

— Нет, прошла.

— А как вы спите?

— Я снова сплю в своей постели.

Я выразил удовлетворение по этому поводу.

— Нет никакого сомнения, что вылечили меня вы, доктор.

— Каким образом? Ведь наша встреча продолжалась лишь десять минут, а до этого вы болели десять месяцев.

— Доктор Лаун, я надеюсь, что вы не обидитесь. Но вы напоминаете мне старинных индусских целителей прошлого века. Они никогда не говорили двусмысленно. Они не говорили, что надо пробовать либо то, либо другое. Они знали своих пациентов. При всем моем уважении к науке и ученым хотелось бы указать, что этой профессиональной деятельности свойственна неопределенность. Они произносят слова: с одной стороны, с другой стороны... Врач же должен идти дальше науки. Чтобы помочь пациенту, все надо говорить определенно.

После такого повышения моего авторитета я осмелел и решил узнать истинную причину сердечных недомоганий больного. Я попросил его объяснить, почему у тридцатипятилетнего человека возникает коронарная болезнь при отсутствии известных факторов риска таких заболеваний. Ведь уровень холестерина был у него лишь 160 мг, кровяное давление пониженное, он никогда не курил, у него не было диабета, и он родился в семье долгожителей. Он меня нетерпеливо прервал:

— Я точно знаю причину. Это моя мстительная тиранка-мать. Она полностью контролировала мою жизнь. Когда у меня появилась уникальная возможность поехать в Америку, работать в медицинском колледже Бостона и осуществить свою заветную мечту, она выступила категорически против. Когда же я, несмотря на ее запрет, уехал из Индии, она меня прокляла и отреклась от меня.

Он продолжал говорить мягким певучим тоном: «Когда я приехал сюда, мне каждую ночь снились кошмары. Моя мать постоянно душила меня до смерти, и это происходило, как наяву, ночь за ночью, без передышки. Я боялся засыпать и видеть карающую меня мать. В течение дня я съедал четыре или пять яиц, чувствовал себя слишком усталым для физических упражнений, но для самоутверждения лихорадочно работал. Когда случился сердечный приступ, ночные кошмары сразу прекратились.

В горестном размышлении он добавил: «Я заплатил свои долги».

Но, как оказалось, не совсем. Через шесть месяцев мы снова встретились. Несмотря на то что симптомы заболевания в основном исчезли, он выглядел по-прежнему озабоченным. Он боялся возвращаться в Индию, объясняя это тем, что там плохое медицинское обслуживание. В беседе же раскрылась более глубокая причина: страх перед матерью, которая продолжала разрушать его жизнь. Я настоятельно советовал ему поговорить с нею.

Последний раз, когда мы виделись, он сообщил мне, что звонил матери. Он сказал ей: «Мама, я падаю перед тобой на колени и целую твои ноги. Я много страдал. У меня был сердечный приступ, и мне пришлось сделать операцию на сердце. Потом мне делали операцию на желудке. Я получил такое наказание, которого не заслуживает человек. Прости меня, пожалуйста». Она ответила: «Ладно, теперь я тебя прощаю».

— Вы должны быть удовлетворены.

— Она говорила неискренне.

— Почему вы так думаете?

— По тону ее голоса, который я хорошо знаю. Теперь ее любимцем является мой младший брат.

Возможно, что коронарная болезнь начала у него прогрессировать, когда он вернулся в Индию. Я не знал, как лечить этого до глубины души встревоженного человека: наши культуры слишком сильно различаются. Играй на Гранд Вулкан в любое время суток.